Я иду в бойцовский клуб

Сегодня вечер пятницы, и я иду в бойцовский клуб.

Я знаю, что первое правило бойцовского клуба — не говорить о нем. Но если бы это правило соблюдалось, то в клубе не было бы новых лиц.

 

Мне о бойцовском клубе рассказал мой друг, которого я знаю со студенческой скамьи. Мы напивались с ним по пятницам. Однажды он не пришел. А через неделю заявился с фингалом, швом на лбу, и без трех зубов на самом видном месте. Вообще, он выглядел так, как будто столкнулся с самосвалом. Сначала он молчал. Потом раскололся.

Он знал, что мне порой бывает еще хуже, чем ему.

Он странный. Очень. Его мало кто понимает. Даже мне с ним порой бывает стремно, хотя я знаю его уже давно. Он похож на маньяка.

Я знаю, почему он попал в бойцовский клуб.

Он сказал тогда:

— Я ненавижу женщин.

И добавил спустя полкружки пива и пять минут:

— Если ты уважаешь ее мнение и спрашиваешь, куда бы она хотела пойти, чтобы развлечься — она считает тебя тряпкой. Если ты просто ведешь туда, где тебе интересно — она начинает предъявлять претензии и говорить, что тебе наплевать на нее. Если ты не тащишь ее в постель — она считает тебя тряпкой. Если ты стараешься затащить ее в постель как можно скорее — она считает тебя озабоченным маньяком с головкой вместо головы. Если ты носишь ее на руках и выполняешь все ее прихоти — она считает тебя тряпкой. Если ты не носишь ее на руках и руководствуешься своими желаниями — она обижается и говорит, что ты неотесанный мужлан и не умеешь завоевывать женщину. Если ты спросишь ее, почему ты должен ее завоевывать — она выпучит глаза, покрутит пальцем у виска и скажет, что все нормальные мужчины должны завоевывать женщин. В переводе на человеческий язык это выглядит предельно просто: если у тебя есть пенис, то ты обязан вывернуться через жопу наизнанку, чтобы та, у которой есть вагина, позволила тебе доставить ей удовольствие. Это очень глупо, но так делали наши отцы, деды, прадеды и вообще все наши предки вплоть до макак. Этой традиции место на свалке, но можно и не мечтать о том, что изменится хоть что-то. Не в этой жизни.

После четвертой пинты пива он сказал:

— Я ненавижу женщин. Я не умею с ними обращаться. Я не знаю, что им нужно, и знать больше не хочу. Больше никаких близких отношений. Я достаточно вытерпел женского мозгоебства, получая в награду в лучшем случае лишь мокрую писечку, которую должен был выебать. Я не хочу больше страдать из-за них. Неделю назад я порвал с Мэри. Мне было больно. Больше, клянусь всеми святыми в космосе, ни одна обладательница влагалища не сделает мне больно! Но тогда мне было больно. Я шел домой. Я был пьян, но не настолько, насколько мне хотелось, и потому искал магазинчик, чтобы купить бутылку виски. Я увидел свет в одном полуподвальном клубе, который ночью должен был быть закрыт. Если бы я был трезв, я бы пошел дальше. Но мне нужно было догнаться. Я зашел внутрь, надеясь на то, что смогу купить еще одну бутылку виски. Меня никто не остановил. Я увидел людей, раздетых до пояса. Они стояли вокруг двоих, дерущихся, мутузящих друг друга. И я внезапно понял: я хочу, чтобы меня избили. Вот так вот, при всех. Я ненавидел себя за то, что слишком долго позволял женщинам проникать в свою жизнь, влиять на нее, помыкать и манипулировать мной. Я был тупорылым ублюдком и заслужил хорошей трепки. Я скинул рубашку, дождался своей очереди, и незнакомый парень избил меня. И, клянусь всеми святыми вселенной, я никогда в жизни не чувствовал себя лучше! Не только потому, что меня наказали. Я бил в ответ. И я почувствовал жизнь. Я не чувствовал себя живым уже много лет.

На прощание он сказал:

— Я пойду туда в следующую пятницу. Я бы пошел сегодня, но меня слишком хорошо разукрасили в прошлый раз. Ты хочешь пойти со мной? Вижу, что хочешь. Мы пойдем.

 

Я иду в бойцовский клуб, потому что мне это необходимо. Как и всем тем, кто будет сегодня со мной.

Мы все ненормальны. Таких как мы много. Но не все люди, потерявшие жизнь, знают о бойцовском клубе. Поэтому они не знают, живы они или нет.

Каждый день, просыпаясь утром, я не знаю, живу я, или уже в аду. Только в бойцовском клубе я могу узнать ответ.

 

Обычно люди ищут ответы на миллион глупых вопросов, вместо того, чтобы найти ответ на один, самый важный. Они хотят заработать побольше денег. Они хотят получить больше удовольствия от секса. Они хотят купить вещь подешевле. Они хотят знать, как поскорее похудеть, чтобы привлечь побольше особей противоположного пола. Они думают, что это и есть жизнь. Пустая, не оставляющая за собой следа.

Они не знают, что не живут.

 

Мой сегодняшний бой в разгаре.

Я харкаю кровью.

Тут нет профессиональных боксеров. Тут по большому счету никто не умеет драться.

Я бью своего партнера в нос. Кровь хлещет из ноздрей, течет по груди, но партнеру совершенно наплевать. Он улыбается.

Я получаю удар в челюсть. Выплевываю выбитый зуб. Его уже должны были выбить пару недель назад, когда один мой партнер очень удачно мне врезал. Но до сегодняшнего дня зуб просто шатался.

Я получаю неимоверное удовольствие, чувствуя боль. Это значит, что я могу что-то чувствовать. Это значит, что я еще живу.

Я прихожу сюда и получаю ответ.

Я даю ответ другим.

Мы — моральные уроды и отбросы общества. У нас нет ничего, кроме наших никчемных жизней. Мы не можем узнать, живы мы или нет, без бойцовского клуба.

Я не очень удачно попадаю кулаком в горло и мой партнер падает.

Бой окончен. На сегодня.

Мы обнимаемся и благодарим друг друга.

 

Мое существо производит агрессию, которую нужно использовать.

Агрессию, так же как и желание совокупляться, накапливают все люди без исключения. Если сдерживать агрессию, то рано или поздно произойдет взрыв.

Я возьму пистолет и перестреляю случайных прохожих. Или врежусь в толпу людей на грузовике. Или спрячу в рюкзаке баллон с газом, который взорву в переполненной электричке.

Я могу прийти в бойцовский клуб, и выплеснуть агрессию. На какое-то время.

Это то же самое, что мастурбация, как борьба с желанием изнасиловать.

 

Мой партнер был новичком. Новичок должен принять бой — таково правило бойцовского клуба. И для новичка он дрался отлично.

Я ощупываю синяки. Морщусь от боли.

Я живу.

 

Я живу в полном одиночестве. Я никого не люблю. И меня никто не любит.

 

Тайлер говорил нам:

— Не доверяйте никому до конца. Особенно тем, кого любите. Близкие люди — самые опасные люди в вашей жизни. Они знают все ваши слабости. Они знают, куда надо бить, чтобы вам было больнее. Если хотите иметь уверенность, что вам не смогут в любую секунду могут ударить в спину — не любите никого. Даже себя. Только в полном одиночестве, ощущая себя никому не нужными, вы сможете жить спокойно. Вы можете себе это позволить.

 

Я живу в полном одиночестве. Поэтому считаю себя центром вселенной. Моей вселенной. Это нормально.

 

Тайлер говорил нам:

— Все люди эгоисты. Эгоизм движет человеческими отношениями. Ради кайфа от секса. Ради кайфа от романтики. Ради кайфа от вкусной еды и чистой квартиры. Ради кайфа от общения. Ради того, чтобы в трудную минуту помогли. Ради рая после смерти. Сегодня даешь, а завтра получаешь. Человек не способен делать что-либо, не думая в первую очередь о своей выгоде. Даже если он сам верит в свою бескорыстность. Не обманывайте себя. Вы можете себе это позволить.

 

Когда вечер в бойцовском клубе заканчивается, я выхожу на улицу. Осень бьет мне в лицо холодным дождем. Я живу.

 

Я ненавижу осень. После лета, которое дарит мгновения надежды на то, что, возможно, все не так плохо, наступает тоскливая пора. Осень говорит о том, что впереди холода. Чертовых девять месяцев природа будет рожать следующее лето.

 

В моем кармане очередное домашнее задание от Тайлера.

 

У меня за душой нет почти ничего. Есть скучная работа, не самая плохая для одиночки зарплата, отвратное образование. Я знаю, что в мире нормальных людей я всегда буду дерьмом.

 

Я отличаюсь.

Почти все в юности мнили себя не такими, как все. Почти все хотели быть уникальными и гнали прочь мысли о том, что на самом деле общество нормальных людей — это большая серая человеческая масса, где нет места белым воронам.

У тебя нет ног или рук? Ты не такой, как все.

Ты не умеешь ходить или дышать самостоятельно? Ты не такой, как все.

Ты ненавидишь детей? Ты не такой, как все.

Отличные люди — это уроды, редко вызывающие жалость. Чаще — ненависть и презрение.

 

Я трачу выходные на выполнение домашнего задания. Не так-то просто заставить незнакомого человека избить тебя. Особенно мне. Я вызываю жалость. Но я справляюсь.

 

Тайлер говорил нам:

— Только потеряв все, вы сможете стать счастливыми. Вы живете в обществе потреблядей. Вы живете в обществе ходячих куч дерьма, которые об этом даже не подозревают. В отличие от них, вы можете стать счастливыми. Да, вы можете себе это позволить.

 

В понедельник я начинаю очередную рабочую неделю. Я работаю не ради денег. Мне нужно забить время делами, чтобы дождаться следующей пятницы. Я понятия не имею, сколько денег на моем счете. С каждым рабочим днем я чувствую жизнь все меньше.

 

У меня есть с кем заняться сексом, но я не получаю удовольствия. Я просто ничего не чувствую.

 

На ужин я ем только спагетти с какими-нибудь консервами. Мне лень готовить ненужные разносолы.

 

У меня есть возможность покупать разную еду, но я не чувствую вкуса. Поэтому я ем, что попало.

 

Четверг — самый сложный день. Еще нет, но уже надо.

 

Я постоянно обнаруживаю на своем теле порезы, но не из-за боли, а из-за того, что пачкаю кровью полотенце или одежду.

Я ничего, черт возьми, не чувствую.

 

В пятницу вечером я иду в бойцовский клуб. У нас достаточно большое пополнение. Домашнее задание выполнено.

Мы дали людям жизнь.

Они хотят жить постоянно.

Они пришли за жизнью.

 

Тайлер говорил нам:

— Все хорошее быстро заканчивается. Плохое бесконечно. Не живите в плену у иллюзорного счастья. Не будьте счастливым быдлом. Живите в реальности. Вы можете себе это позволить.

 

Передо мной стоит новичок. Я буду драться с ним.

Он смотрим на меня и говорит:

— Может, у меня будет другой партнер? Я не думаю, что смогу...

Обычная реакция новичка. Такое было много раз. Новички еще не понимают, что в бойцовском клубе не важен пол. Тут нет мужчин и женщин. Тут есть люди, которые хотят жить.

Я смачно бью новичка в лицо.

Я чувствую боль в кулаке.

Я еще жива. Черт возьми.